Людмила Колесова
РОДИНА
Свежий ветер с полей, что ж так больно и странно.
И березка, струной натянувшись, звенит...
Слушать сердцу нет сил этот оклик гортанный,
Этот росчерк небесный, что к югу летит.
Где я? Кто я? Зачем? Ожидаю прощенья
На земле почерневшей, средь осеннего дня...
Льются звуки с небес, словно благословенье,
Словно кто-то там помнит и прощает меня...
Где бы я ни была, этот путь мне не длинный,
Разорвать притяженье нет силы такой...
В сердце — ветер с полей, в сердце—
плач журавлиный,
В сердце — благословенье отцовской рукой.
***
Еще зову: мой рай утерянный,—
утешь!
Сукно судьбы семь раз отмеряно—
режь!
В клетке из ребер,
осатанев от потерь,
Мечется сердце
как затравленный зверь.
***
Никто не знает, что шепчу,
Когда рисую дальний берег...
Который ждет меня и верит,
К которому — я полечу...
Я только Божья и ничья,
И в бесприютстве не повинна...
Заплачет горько стеарином,
Меня узнавшая свеча...
АЛЕКСАНДР
Тетива упруга, жестки стремена—
Словно воедино слились времена...
Сговорились Боги одному все дать:
Храбрость и удачу, царственную стать,
Божье проведенье и в рабыни — смерть,
Да еще уменье душами владеть...
Рать вставала тучей, грудью напролом,
Клялась и божилась молодым царем.
Чтоб на поле брани страха он не знал,
Всех верней на свете черный Буцефал.
Покорялись страны и знамена клали
У покрытых пылью царственных сандалий.
Зависть с чашей яда — славы атрибут,
На пиру отравы до краев нальют...
Не на поле брани, в горечи измен
Жизнь отдаст, бессмертье, получив взамен...
Вечности пустыня без конца и края,
Скачет всадник лихо, лошадь подгоняя...
Золотая россыпь, в небе сноп огня...
Звездные подковы у его коня...
***
Кто-то в битум горячий
Щебнем имя вдавил...
Мой глухой, мой незрячий-
Ты меня не любил.
Над горячим асфальтом
Пар струился едва...
В моем сердце разъятом
Каменели слова.
И всего-то хватило—
Щебня полная горсть,
Чтоб наколкой пробило
Мою память насквозь.
***
Мне пел заутреню
поджаренный петух...
Мне в дверь звонок-
Ты на порог?!
Пришел,
откуда ты прийти уже не мог—
И я — дыхание,
я -зрение,
я — слух—
Я только сердце,
что навстречу из груди
Несется вскачь-
Не уходи...!!!
Мой белый бред,
ты вспыхнул и потух...
Мне спел заутреню
поджаренный петух...
***
— Спаси наши души!—
Был принят сигнал.
Закон не нарушив,
Кто мог, тот спасал.
А волны с налету:
Вперед! На таран!
В азарте охоты
Взревел океан.
И вздыбились звуки
Глубин и основ,
И слились до муки
В рокочущий рев,
И вывернул бездну
Зов жизни иной,
И стало нам тесно
Меж звезд и землей.
Но не разрешиться
Уж так повелось...
Лишь пеной крошится
Соленая злость.
***
Побудь у моего огня,
Чтоб сердце не остыло...
Когда-то ты согрел меня—
Я это не забыла.
И время здесь не так течет-
Под звездным небом — ковш ладоней...
Звезда сорвется и утонет...
И скрипка дочери вздохнет.
...Над пепелищами, звеня,
Взметнут века—
мороз по коже...
Побудь у моего огня—
Согреешься, быть может...
БРАТ
Мой брат немым был от рожденья
И, раненный своей бедой,
Неукротимым был в стремленье
Делиться с миром добротой.
Он был закован в мир свой тесный...
Нам было горше во сто крат
Смотреть, как мальчик бессловесный
За нас, не бессловесных, рад.
Вдоль берега, держась за руки,
Мы шли за солнечным лучом...
Урок жестокости и муки
Мир дать обоим предпочел.
Я до сих пор не понимаю,
Но, видно, так уж повелось,
Мальчишек собирает в стаю
Жестокость и слепая злость...
... И от камней вода вскипала,
Как кровь под носом, пузырем...
Мальчишкам крови было мало
Моей, утертой рукавом...
Друг друга телом закрывали
От перекрестного огня,
Но все же камни попадали
В него больнее, чем в меня...
Зайдя в свой двор, мы опустились
На землю, сердце остудить...
Не плакать — вместе мы учились,
Я, за обоих, — говорить...
Горели синяки... Трехгранно
Заноза-боль сквозь сердце шла...
Всего сильней болела рана,
Всего сильнее душу жгла...
Сквозь это раннее увечье,
Сжигавшее сердца дотла,
Его рука меня за плечи
По человечьи обняла.
Он так взглянул светло и просто,
И улыбнулся так, как жил...
В глаза, сиявшие, как звезды,
Глядеть мне не хватало сил.
Недетской мудростью своею
Он всех и все давно простил,
Он в рай небесный, не робея,
Уже с рожденья восходил.
Мой ангел был готов к страданьям,
К тому, что жизнь к нему в штыки...
И всем мучителям заранее
Простил их смертные грехи...
***
На поле Куликовом клич и звон,
На поле Куликовом плач и стон...
Седеет черный ворон на лету
По полю Куликову я иду.
Не рань мне ноги, придорожная трава,
Не обжигай лица, полынный ветер.
Как нелегко, когда за все в ответе,
Как нелегко, когда за всех — жива!
И, подоткнув обшарпанный подол,
Ног под собой и устали не чуя,
Моя прабабка по полю кочует,
Предполагая злейшее из зол.
И примеряет вдовий цвет к лицу,
Не проглядеть бы и не обмануться...
Еще не зная, сердце чует пустоту-
Оно не даст навеки разминуться...
И все равно, прижать скорей к груди,
Чтоб рук не разомкнули, не разняли,
Пока меж ними вновь века не встали—
Судьба!
Одно мгновенье погоди!
Ну, погоди!
Не взнуздывай коней!
Дай сделать вдох и выдох перед бездной...
Ну почему тебе треклятой тесно,
Ну почему неймется меж людей?
Но у нее непрерванный полет—
Слепая, наугад несется мимо...
Всегда права, всегда неоспорима-
Еще мгновение-
и мой черед.
