***
Ты помнишь, как жили мы в этой деревне?
Мы были с тобой – молодые деревья.
Ты – стройный, как тополь,
Я – дикою вишней
Тебя обнимала под нашею крышей.
Ты помнишь дожди проливные и небо,
И запах осоки, и свежего хлеба,
И вёдра с водою, и руки в работе,
И клюкву с брусникой на дальнем болоте…
Ты помнишь, как ветры призывно трубили
Про то, как мы сильно друг друга любили.
Скрипела калитка, шуршала солома,
Картошку ссыпали у самого дома…
А в доме смеялись и плакали дети,
И хлопьями снег выпадал на рассвете,
И всё засыпал – и крылечко, и крышу,
И сына могилу на кладбище ближнем.
Судьба выбирала, судила-рядила.
Взяла наши души, сплела воедино.
Теперь отрываться и больно, и дико.
…Цветёт у дорог полевая гвоздика…
МОДНИЦА
Я накрашу губы ярко-ярко,
И румянец яркий наведу,
Никому от этого не жарко.
Если я по улице иду.
Даже если юбка, вскрикнув модно,
Пропоёт французское «Шерше…»,
Вы во мне найдёте что угодно,
Так и не подумав о душе.
А в душе моей весна и осень,
И зимой с ростками семена…
Но хоть кто-нибудь когда-то спросит,
Как живу я в эти времена?!
И не мода, и не сложность грима,
Не причёска – всё тут ни при чём:
Я кричу! А вы идёте мимо,
Мило улыбаясь ни о чём…
КРАСНОЕ ПЛАТЬЕ
Я всё спешила, спешила, спешила,
Ситец искала самый хороший,
И почему-то зимой себе шила
Красное платье в белый горошек.
Может, нечаянно, может, нарочно
Всё примеряла, у окон стояла,
Думала, если приехать захочешь,
В этом бы платье дверь отворяла.
И собирала бы спешно, по крохам,
Даже по вздохам семейное счастье…
Только посыпались спелым горохом
Слёзы-горошины красного платья…
***
В заброшенной сельской местности –
Школа в тени тополей…
Учительница словесности
Празднует юбилей.
Уж вся поисписана мелом
Школьной доски голгофа,
Но между словом и делом
Сердцу всё чаще плохо.
Так преклоните колени,
Глаголы и междометья,
Не отпускайте из плена
В шестое десятилетье.
Плачут по-деревенски
Краски осенних цветов:
«Ах, Чацкий, Печорин, Ленский,
Ах, первая Аси любовь»…
***
И было нам зеркал не надо,
Смотрелись мы в глаза друг друга,
И радость тёплых летних радуг
Над головой ходила кругом.
И были наши чувства, милый,
Реке без берегов подобны –
Сплетались руки белых лилий,
Цвели и плавали свободно…
Пел хор небесный: «Аллилуйя!»,
И сердце к сердцу рвалось дико…
В июльском жарком поцелуе
Горела яркая гвоздика…
И я к тебе бежала садом,
Бежала лесом, полем, лугом,
И было нам зеркал не надо,
Смотрелись мы в глаза друг друга.
***
Как живу – ты меня не спрашивай.
Ты спроси лучше, как я выжила.
Кто терпенье моё изнашивал,
Чтоб я кровью узоры вышила.
Вышивала я всё по белому,
Красный крест на узорах ставила.
Я от горя скрываться бегала,
Когда счастье меня оставило.
Полевые мои дороженьки
Всё петляли, куда-то мчалися…
Я до боли избила ноженьки,
Пока с правдою повстречалася.
Сколько к свету ни пробиралася,
Всё в туманных ночах бродила,
И кого звала – не дозвалася,
И к кому не шла – угодила…
УТРО
Плавают яблони в белом тумане,
Будто русалки в пруду.
Белые кони припали губами
К мокрой траве в саду.
Ранние звуки тоже туманны
И различимы едва…
Но я отчётливо слышу, желанный,
Собственные слова.
Утро дразнит росой молодою,
Птицы в небо зовут,
А я по земле иду за водою –
Сама, как туман, плыву…
Вода ключевая холодной судьбою
Брызжет, плещет у ног.
Ах, милый, если б вдвоём с тобою…
Ах, если б услышал Бог!
***
Помню, как-то сказала бабушка,
Возвращаясь с лугов домой:
«Девяносто болезней травушка
Лечит эта вот – зверобой.
Собирай ты её, Тамарушка,
Когда солнце. От хвори пей…»
Подсказала б сейчас мне бабушка
Где трава от боли моей…
Я бы все луга исходила,
Я бы все леса обошла,
Чтоб от этой жизни постылой
Я совсем с ума не сошла.
